Прекрасно нас забывшее вино
Главный гигиенист России Геннадий Онищенко заявил, что намерен вернуть на российский рынок Боржоми и грузинские вина, исчезнувшие, как мы помним, в 2006 году, — и готов для такой радости направить в Грузию инспекцию для проверки качества напитков. Но грузины почему-то не обрадовались, а озвучили в ответ, по словам Онищенко, «какие-то нечленораздельные высказывания с претензией на дерзость».
Приученные за годы разлуки с грузинским алкоголем к чилийским и испанским винам, дорогие россияне восприняли возможный камбэк с оскорбительной теплохладностью. Вернется ли Киндзмараули, не вернется — уже не событие. Боржоми вызывает чуть больше энтузиазма, — все-таки отличная вода, что и говорить, но опять-таки: за время глухого безборжомья россияне выучили, что у нас нэзаменимых нэт. И вот это по-настоящему грустно, — из российско-грузинских отношений словно вырезали какой-то важный нерв, всегдашнее электричество, любовь-ненависть, интонацию высокой свары, все как-то притупилось, обветрилось, — стало темно и вяло, вот какое несчастие с нами произошло.
И была б совсем скучная история, когда б не Онищенко — подлинный акционист, сам себе Винзавод. Нет, каково? — разойтись по тьме причин с супругой — неверной, склочной, чванливой, но старинной, родной как белье, пережить вендетты и побоища, а потом вдруг заявить: еду с инспекцией на предмет, хорошо ли ты себя блюдешь, в чистоте ли держишь свое сдобное тело. Понравишься, Манана, — возьму обратно.
Щас, отвечает бывшая, подавившись намереньем. Бегу и падаю. Нечленораздельно так отвечает, с претензией на дерзость, — и мы понимаем ее, — неверную, склочную, такую и такую-то, мы понимаем ее даже лучше, чем сама она хотела бы. И, глядя Онищенко прямо в междубровие, думаем симметрично: щас, бежим и падаем. Щас.